Ветер мимолетен и неуловим. Его ловля — еклизиастовская тщета. Он проносится и исчезает бесследно. Но то, что он оставляет после себя, достойно удивления. А зачастую и восхищения. Ясно, что особенно много таких следов находится там, где дует чаще и напористее. В том числе тут, в Центре Азии, на «дорогах ветров». В прошлый раз я обещал познакомить читателя с «Эоловым городом», обнаруженным Владимиром Афанасьевичем Обручевым в горах Хараарат на реке Дям (если смотреть от Джунгарских ворот с казахстанской стороны, то это будет по ту сторону — за голыми хребтами Барлык и Майли). Ну так туда и отправимся.
(Продолжение. Начало по ссылке)
“Эоловый город” академика Обручева
Близость Джунгарии к пределам Российской империи, как ни странно, и являлась главной причиной того, что она долгое время оставалась региональным «белым пятном», исследованным гораздо менее, нежели лежащие далее Кашгария, Тибет или Монголия. Знаменитые экспедиции Географического общества пролетали эти земли с максимальным ускорением — самое интересное для них было впереди. А возвращаясь, после многолетних походов, уже не имели ни сил, ни желания задерживаться у порога долгожданного дома. Единственным, кто проходил в непосредственной близости от этих мест, был М.В. Певцов, проходивший по реке Дям и даже отметивший на карте руины какого-то «форта». (Возможно, спешивший путешественник «купился» на иллюзию так же, как литературный герой «Записок кладоискателя». — см. ниже).
Потому-то открытие Обручева так задержалось и пришлось только на начало XX века.
«На пространстве нескольких десятков квадратных верст здесь рассеяны отдельные холмы и столовые возвышенности, напоминающие полуразрушенные сооружения человека. Наблюдателю, обладающему даже самой скудной фантазией, поневоле напрашивается сравнение с развалинами огромного города, давно покинутого его населением, состоящего из массивных замков, башен, окруженных толстыми стенами, украшенного обелисками, сфинксами и другими изваяниями.
Во время двух путешествий по Джунгарии в 1906 и 1907 годах я имел возможность довольно хорошо исследовать эту интересную местность и сделать более 150 фотографических снимков...»
Это строки самого Владимира Афанасьевича взяты из обширной статьи в альманахе «Землеведение» за 1911 год. Годом позже труд был издан отдельной брошюрой.
А вот выдержка из путевых записок знаменитого геолога: «Гайса называл эту местность Урхо или Орху, а я наименовал ее «Эоловый город», т.е. город, созданный Эолом. Красивые или оригинальные формы выветривания я встречал уже не раз во время своих путешествий, но такое обилие их на ограниченной площади и разнообразие форм я видел впервые и не жалел затратить несколько дней, чтобы изучить и описать их подробнее». (Гайса Мусин — казанский татарин, проживавший в Чугучаке, неизменный проводник джунгарских экспедиций Обручева.)
Достаточно случайно наткнувшись на удивительный природный объект, в течение нескольких дней путешественник вместе со своими спутниками развлекался тем, что объезжал свой «город» и давал названия все новым и новым «зданиям». Так на карте появились «Бастилия», «Замок хана», башни «Наковальня», «Колдунья», «Игла», «Седло» и пр.
Впрочем, позже оказалось, что все это давно было известно местным жителям. Которые издревле называли «Эоловый город» «Городом бесов» (или Нечистых духов) и считали его местом мутным и опасным. А оттого обходили подальше.
Как известно, Обручев был не только путешественником, географом и геологом, но и даровитым писателем, фантастическими опусами которого («Плутония» и «Земля Санникова») зачитывались поколения. На фоне вышеназванных его книга «В дебрях Центральной Азии (записки кладоискателя)» не столь известна. В ней стареющий академик ностальгировал по годам, проведенным в путешествиях, и проходит свои маршруты (а равно и те места, куда стремился, да так и не попал) со своим героем, чугучакским купцом Фомой Кукушкиным.
Одно из путешествий приводит героя на реку Дям, в «Город Нечистых духов». Дома и башни подкупили любознательного Фому, и он вместе с товарищем даже решился на небольшие археологические раскопки. Которые ни к чему не привели.
Конфуз объяснил один из встречных калмыков: «Эти здания, башни, улицы, дворцы — все это творения нечистых духов подземного мира. Мы живем рядом и слышим, как эти духи воют и плачут, когда бушует ветер в зимнюю ночь».
Деньги из ветра во власти нечистых духов
Для меня посещение «Эолового города» явилось долгом юности. Этим местом (да и не им одним) я «заразился» еще в младших классах, зачитываясь обручевскими «Основами геологии» — лучшим популярным учебником, непревзойденным до сих пор. Тогда, давно, читая-перечитывая «Основы» и путевые заметки академика (для того, кто еще не разучился читать книги, порекомендую еще один классический труд Владимира Афанасьевича «По горам и пустыням Средней Азии»), я страстно возжаждал увидеть своими глазами причудливые природные монументы, запечатленные объективом его фотокамеры. С волнением представляя себя среди этих нерукотворных руин, созданных ветрами (и дождями) в уединенных дебрях Джунгарской пустыни. Ну а позже, после того как оценил и полюбил Синьцзян, одно из самых чарующих мест на этой планете, я просто не мог уклониться от очередного маршрута, чтобы не повстречаться с лелеяной мечтой.
Наверное, поэтому, оказавшись тут, я испытал странное чувство прикосновения к чему-то полузабытому, но бесспорно знакомому и в то же время уже не принадлежащему «моей истории». Очень трудно оказалось абстрагироваться от толп китайских туристов, превративших очередной природный объект в живой и суетный туристический. Когда Обручев (а вслед за ним его Фома Кукушкин) разбивал тут свои лагерь, над нерукотворными руинами царила первородная пустота, никаких людей
Вот характерное описание «Городка чертей» из современного китайского источника на русском языке: «Поскольку местность открыта для ветров, во все четыре времени года дуют многочисленные ветры. Как только начинается приближение большого ветра, желтый песок застилает солнце, завывающий бешеный ветер шныряет по городу, издавая странные чудовищные звуки, заставляя у людей волосы вставать дыбом. На сегодняшний день это одно из мест для внепавильонных киносъемок, это место привлекает многочисленных храбрых и любопытных искателей приключений».
Ощущаете рекламность стиля? Недаром «место» это, магнит для «храбрых и любопытных», обнесено забором и имеет капитальный каменный КПП. Могуйчэн — «Городок чертей» — давно стал популярным туристическим объектом, где воистину деньги делают «из ветра». Единственное, что еще как-то бережет сегодня «Эоловый город» от массового вторжения «искателей приключений», так это его удаленность.
Но туристы, даже такие навязчивые, как китайские, не главная напасть и опасность для удивительного природного уголка.
Рядом с «Эоловым городом» на том самом месте, где в прибрежных зарослях реки Дям (Вэйяйхо) стоял когда-то лагерь Обручева, ныне раскинулся небольшой городок Урхо. А дальше до самого Карамая тянутся апокалипсические пейзажи нефтяных полей, под самый горизонт уставленные меланхолично молящимися качалками.
Нефть для китайской экономики сегодня важна настолько, что ради нее тут могут пожертвовать многим. Иронично, но наличие черного золота в местных недрах было отмечено самим Обручевым.
Признаться, все это изрядно подпортило мне впечатление от соприкосновения с мечтой. Очень непросто оказалось отвлечься от говорливых толп, черных внедорожников и нефтяных вышек. Но день клонился к вечеру, вышки размывались, а туристы смывались. И вместе с тем из глубины вечности все более проступали знакомые очертания. Знакомые? Ну да, по фотографиям в книгах Обручева.
Самое интересное, что «замки» и «дворцы» «Эолового города» за время, прошедшее со времен «открытия», не изменились совершенно. Увиденные воочию, они во многом повторяли знакомые очертания на фотографиях Обручева столетней давности. И это была приятная неожиданность. Ведь «руины» сложены из достаточно хрупких пород — песчаниковых глин и глинистых песчаников. К тому же «геологические агенты» (дожди, перепады температур и в первую очередь ветер) за ушедшее столетие вряд ли утратили свою «креативность».
Для наглядности я помещаю тут два фото. Один из снимков сделал Обручев в 1906 году, а второй, мой, запечатлел те же места спустя 100 лет. В геологии, если только не случается катастроф, век равен минуте в людской истории.
Пропавшие армии и наказанные дороги
Рассказы о чудовищных ветрах и их ужасных последствиях вообще очень характерны для Западного Китая, этого природного заповедника бурь. Еще одно зловещее место, название которого созвучно «Городу чертей», расположено по пути из Турфана в Хами. Это знаменитая Долина бесов. Ветра тут налетают так неожиданно и с такой яростью, что люди в свое время почти перестали пользоваться дорогой, которая по всем признакам гораздо короче. А это ведь не абы что, а Великий шелковый путь собственной персоной. В самом узком своем месте!
Рассказывают: «В начале ХIХ века по этой дороге шел казенный караван из Пекина, везший серебро в Восточный Туркестан; его сопровождали войско и чиновники. Поднялась страшная буря и разметала весь караван; посланные на поиски отряды не нашли никаких следов».
Так что интересовавший так живо китайскую (как и любую другую) общественность вопрос куда делись деньги (в данном случае — предназначенные для выплаты жалования войску) повис в воздухе. Спросить-то было не у кого. Всех унесло.
Но ответить кто-то был должен. И виноватого нашли. Чтобы было неповадно творить такое непотребство впредь, была наказана... Сама дорога. По традиции ее били палками, после чего закидали все колодцы, разрушили станции и запретили движение караванов. Основной путь переместился под защиту гор. Но и он не считался во многом безопаснее. Тут тоже пропадали во время бурь и отдельные всадники, и целые обозы.
Все это позволило другому нашему известному путешественнику по Центральной Азии Г.Е. ГрумГржимайло воскликнуть с пафосом: «Нет, кажется, в Центральной Азии другой местности, которая пользовалась бы такой дурной репутацией, как эта часть Гобийской пустыни!»
И он был неправ — мест таких в Центральной Азии было еще предостаточно!
Пыльная буря: взгляд изнутри
Ветер, переметающий космы песка через асфальт, — привычное зрелище на синьцзянских дорогах. Но настоящую пыльную бурю мне довелось наблюдать (и испытать) как-то раз в ущелье Аргы-Булак.
Ущелье это, по которому осуществляется автомобильная связь страны с Кашгарией, выделяется одним из самых живописных и оригинальных ландшафтов. Представьте себе узкую щель с крутыми склонами пятисотметровой высоты. А теперь засыпьте все промежутки между черных скал сверху донизу тончайшим палевым песком. Получится нечто феерическое.
И еще немного воображения — добавьте бурю, которая с яростью метет там, высоко над головой, по верхам гор, вздыбливает над гребнями песочные «флаги» и приводит в хаотическое движение все эти песчаные склоны. Заставляя все вокруг ворошиться, шевелиться и растекаться во всех направлениях. Причем такой пластичный материал как песок, повинуясь ветру, может одинаково легко струиться как вниз, так и вверх по склону.
Это, скажу вам, зрелище!
И хотя на дно ущелья, к дороге, доносятся только отзвуки бушующей наверху бури, их достаточно, чтобы все окружающее пространство и гудело, и стонало, и подрагивало. Стихия в натуральном виде и первобытном величии!
Не могу сказать за всех, но меня все это переполняло необъяснимым восторгом. Восторгом буревестника (того, горьковского). Это, правда, пока не вышел из машины. Стоило лишь высунуться наружу, как песок тут же заскрипел на зубах, забил глаза.
Впрочем, восторженное настроение даже и внутри автомобиля моментально меняется на совсем иное чувство, лишь только щебенка начинает постукивать по жестяной крыше, а несколько булыжников шмякаются на шоссе аккурат перед ветровым стеклом. Сила ветра позволяет ему легко сдувать с гребней не только песчаную взвесь, но и материал погрубее.
И тут опять уместен характерный фрагмент из воспоминаний Обручева: «Жители Люкчуна также рассказывают о невероятной силе ветра, срывающего с гор щебень в таких массах, что кажется точно идет каменный дождь; шум и грохот заглушают рев верблюда и крики человека и наводят ужас даже на бывалых людей!»
(Окончание следует.)
Андрей Михайлов – землеописатель, автор географической дилогии “К западу от Востока. К востоку от Запада”