Сразу две новости, касающиеся амнистии. Первая — в Казахстане будет проведена очередная, уже десятая по счету, амнистия за время независимости. На этот раз приуроченная к 30-летию Конституции. Соответствующий закон Мажилис принял на текущей неделе и отправил для одобрения в Сенат. Но гораздо более интересна вторая новость. Правила применения амнистии в РК собираются поменять. Если конкретно — расширить круг лиц, которых могут освободить от уголовной ответственности. В частности, это касается тех, кто осужден за тяжкие и особо тяжкие преступления. Сейчас им могут лишь скостить срок.
Важное уточнение: ближайшей амнистии в связи с 30-летием Конституции РК эти изменения не коснутся. Это задел на будущее. А что они, эти изменения, последуют, можно не сомневаться. Напомним, что проводятся они в РК с завидной регулярностью: вместе с планируемой их набирается уже десяток (впрочем, к этой теме мы еще вернемся).
Дело в том, что параллельно в Сенате сейчас обсуждается еще один закон — с поправками по вопросам оптимизации уголовного законодательства. Вот в его рамках и предлагаются изменения в статью 78 Уголовного кодекса, посвященную правилам амнистии и помилования.
В чем разница? Акт о помиловании индивидуально определенного лица издается Президентом РК, и помилованием любой осужденный может быть освобожден от дальнейшего отбывания наказания. Тогда как акт об амнистии издается Парламентом РК в отношении индивидуально не определенного круга лиц, и не всякий может выйти на волю.
Сейчас амнистия ограничена следующими рамками. По действующему закону в зависимости от степени тяжести и общественной опасности деяния осужденные могут рассчитывать по амнистии либо на выход на волю, либо лишь на сокращение срока.
Цитата: «Лица, осужденные за совершение уголовного проступка или преступления небольшой или средней тяжести, могут быть освобождены от наказания либо назначенное им наказание может быть сокращено или заменено более мягким видом наказания, либо такие лица могут быть освобождены от дополнительного вида наказания.
Лицам, осужденным за совершение тяжкого или особо тяжкого преступления, может быть сокращен срок назначенного им наказания».
Ну а самые отъявленные злодеи ни на что не вправе рассчитывать. Акт об амнистии не распространяется на лиц, осужденных за террористические, экстремистские преступления и преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних, а также рецидивистов.
И вот этот расклад решено поменять. Нет, список последних не меняется. Зато по остальным преступлениям изменения принципиальные. В Законе «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты РК по вопросам оптимизации уголовного законодательства РК» предлагается новая редакция части 2 статьи 78 УК: «На основании акта об амнистии лица, совершившие уголовные правонарушения, могут быть освобождены от уголовной ответственности и наказания либо назначенное им наказание может быть сокращено или заменено более мягким видом наказания, либо такие лица могут быть освобождены от дополнительного вида наказания».
То есть что мы видим? Той градации в зависимости от степени тяжести совершенного преступления, как сейчас, не будет. И даже осужденные за особо тяжкие преступления могут рассчитывать на досрочное освобождение.
Разумеется, это не значит, что их непременно выпустят. Здесь следует уточнить, что статья 78 УК устанавливает лишь общие правила. Но каждая конкретная амнистия проводится в соответствии с законом, регулирующим условия и порядок именно ее применения. Понятно, что противоречить общим правилам нельзя. А вот установить дополнительные ограничения вполне возможно. Что и делается.
В качестве примера. В упомянутом Законе «Об амнистии в связи с тридцатилетием Конституции РК» приводится перечень лиц, в отношении которых данная амнистия не применяется. И этот список значительно шире установленного в статье 78 УК.
Например, в числе лиц, в отношении которых не применяется амнистия, упомянуты осужденные по статье 99 Уголовного кодекса РК от 3.07.2014, по статье 96 УК РК от 16.07.1997 и по статье 88 Уголовного кодекса КазССР от 22.07.1959. Это норма, устанавливающая, что такое убийство (виновное причинение смерти) и какое за него положено наказание.
При этом заметьте, хотя убийство — это тяжкое, а в некоторых случаях и особо тяжкое преступление, по правилам статьи 78 действующего УК от 3.07.2014 общего запрета на амнистию осужденных за него нет. И потому парламентарии прописывают запрет на амнистию для убийц дополнительно в соответствующем парламентском акте.
Не исключено, что депутаты будут аналогичным образом поступать и позже — при последующих амнистиях. А может, и нет. Это уже на их усмотрение (хотя, разумеется, Президент волен и не подписать такой закон).
Однако принципиально важно, что сейчас опасным преступникам (тяжкие преступления — до 12 лет лишения свободы, особо тяжкие — свыше 12 лет) освобождение по амнистии недоступно априори. А после принятия новых правил это табу будет снято.
Для чего это сделано? Трудно сказать. Возможно, таким образом сближают (до известной степени) правила амнистии и помилования. А полномочия депутатов — с президентскими. В контексте вообще политических реформ.
Акт милосердия или политический инструмент
Но если вспомнить, зачем вообще проводятся амнистии, данные изменения вызывают некоторые опасения. Наивно ведь полагать, что амнистия является актом милосердия, а не политическим инструментом. Начиная с той самой — имени Вараввы.
Вспомним историю. За весь XX век в Российской империи и СССР заключенных амнистировали лишь четырежды: в связи с 300-летием дома Романовых, смертью Сталина и двумя революциями — Керенский помиловал после Февральской революции, а Горбачев — на 60-летие Октябрьской. Везде политика.
А теперь возьмем последующую историю. В Казахстане за 30 лет независимости было девять амнистий (десятая пока еще не проведена). Регулярными сделали амнистии и в современной России, где вообще укоренилась традиция объявлять их едва ли не каждые пять лет в связи с очередным юбилеем Победы в Великой Отечественной войне. А, например, в Кыргызстане амнистии и вовсе становились триггерами для последующих революций, помимо всего прочего еще и поставляя для погромов, так сказать, человеческий материал…
Впрочем, сейчас не об этом. К политическому «гуманизму» добавились соображения, если угодно, экономические. По разным причинам пенитенциарная система на постсоветском пространстве нуждается в модернизации. В том числе и по самой очевидной — устаревание. Чиновники ведь не отчитываются об успехах вновь построенных тюрем. Хватило бы денег на школы с больницами…
Понятно, что систему надо кардинально менять: строить новые тюрьмы вместо старых; искоренять коррупцию, чтобы выделенные из бюджета деньги не разворовывались «по этапам» своего трансферта; гуманизировать, наконец, и сами виды наказаний. А если по существу — декриминализовать их. Не секрет ведь, что именно в «зонах» незаконченные, в принципе, люди, просто владеющие какими-то воровскими навыками и обрывками фени, так сказать, проходят свои «университеты», «социализируются», становятся убежденными рецидивистами.
Однако все это накладно. Тот же домашний арест требует специальных технических мер контроля, и наши не самые богатые в мире сограждане возмущаются, не слишком ли это жирно — делать приговоренному к домашнему аресту мошеннику навороченный браслет, с помощью которого отслеживать его перемещение? Не проще ли, дешевле и справедливее отрубить ему руку, как в древности?
Рук, понятное дело, не рубят. Но, отразив благие намерения в концепциях, государство попросту продолжает выпускать из тюрем заключенных. Логика понятна: структурная перестройка требует времени и денег, а резкое сокращение «населения» колоний позволит подправить «тюремную отчетность» бесплатно и уже сейчас. О других смыслах амнистии — для граждан, оказавшихся, так сказать, по обе стороны добра и зла, даже думать не хочется…
И вот с учетом всего вышесказанного законодательная отмена табу на освобождение из мест не столь отдаленных осужденных за тяжкие преступления не может не тревожить. Ведь бумажное улучшение показателей в пенитенциарной системе (в связи с амнистией), не исключено, «уравновесится» реальным обострением ситуации в местах более близких.