Под броским заголовком «Банки привыкли, мягко говоря, сдирать хорошие комиссии за безналичные платежи» сайт Informburo.kz опубликовал размышления эксперта по банковским вопросам Нуржана Биякаева о плюсах, минусах и риске нововведений на отечественном финансовом рынке для банков, бизнеса и граждан.
Название публикации сделало свое дело. Подозреваю, что заслуга в этом принадлежит Informburo.kz. Будучи почти дилетантом в финансово-банковской сфере, автор этих строк взялся читать размышления Биякаева без колебаний. И… споткнулся на первой же фразе эксперта. Он пишет: «Основная проблема — это, конечно же, отсутствие общего понимания со стороны банков, какой применять эквайринг, и будет ли эквайринг вообще».
Покопавшись в памяти и проверив ее в двух финансовых справочниках, я убедился, что английское слово «эквайринг» означает услугу по приему безналичных платежей торговлей с участием банков. Неужели эта услуга может исчезнуть, испугался я. Ослабила страх вторая фраза эксперта: «То есть будет ли плата за транзакции, каким будет единый подход, единый тариф для всех банков и направлений, какие сферы будут обслуживать».
Третье предложение Биякаева свело испуг на нет, но снизило доверие к автору: «То есть эквайринг — это процент, который выставляют предпринимателям за обслуживание по тому или иному банку». Преодолевая стеснение (я ж почти дилетант!), приходится поправлять эксперта: он имеет в виду не сам эквайринг (услугу, без которой немыслимы операции безналом), а оплату и ее размер за предоставление эквайринга (услуги). То есть речь идет о хорошо известных всем взрослым гражданам и уж тем более предпринимателям комиссионных.
Их размер в Казахстане Нуржан Биякаев считает слишком большим. «До 4 процентов за проведенную операцию — это дорого, — говорит эксперт. — Оптимальный тариф для наших предпринимателей был бы, на мой взгляд, 0,5-1 процент максимум».
Допустим, человек покупает в магазине телевизор за 200 000 тенге и расплачивается карточкой или гаджетом. Если комиссия четыре процента, то магазин получает 192 000 тенге. Остальные 8000 достаются банку-эмитенту (основная сумма) использованной карточки или интернет-приложения, банку-эквайеру (тому, который перечисляет деньги покупателя продавцу телевизора) и платежной системе, через которую прошла операция.
Кроме как к внушительной сумме всей комиссии, возникает и вопрос — не многовато ли претендентов на эти 8000 тенге? Более того, признаваемые экспертом допустимыми 0,5-1 процент тоже выглядят завышенными в сравнении с американскими, канадскими, европейскими, индийскими и другими дальнезарубежными аналогами, составляющими от 0,05 процента и нечасто превышающими один процент от суммы покупки.
Эксперт справедливо полагает, что основной вопрос — размер комиссионных за транзакцию. Какой он будет в Казахстане? «Тут нужно найти для банков золотую середину, — считает Баякаев. — Потому что за многие годы, с начала становления банковской системы, банки привыкли, мягко говоря, сдирать хорошие комиссии за безналичные платежи. Поэтому вопрос эквайринга будет основным.
Насколько единогласно банки подключатся, и будет ли единый тариф. То есть для клиента уже будет неважно, чьей именно картой и по какому терминалу либо по QR он будет проводить операции. То есть единый QR, единая расчетная система у всех банков будет одинаковой. На комиссии вы уже оглядываться не будете, потому что комиссия будет единой и, скорее всего, недорогой».
Ой ли? Вспоминается попытка Григория Марченко в его бытность председателем Нацбанка РК установить для банков второго уровня единый размер комиссионных хотя бы за прием коммунальных платежей от населения. Да, с тех пор прошло немало лет, тогда практически вся коммуналка оплачивалась гражданами наличными деньгами, и сравнение может показаться некорректным. Тем не менее попытка Марченко осталась нереализованной, а сам он спустя несколько месяцев расстался с должностью. Простое совпадение? Возможно. Но, как говорится, осадочек остался.
Поэтому рискну предположить, что борьба за размер комиссионных с безналичной оплаты уже идет, и борьба ожесточенная, хотя и невидимая для массы предпринимателей и нас, покупателей и клиентов. Еще большой вопрос — удастся ли найти ту золотую середину, о которой говорит эксперт? Не будем забывать, что ежесуточно в Казахстане проходят миллионы безналичных платежей, приносящих банкам и платежным системам благодаря комиссионным десятки и сотни миллиардов тенге.
Не будем также забывать, что стремление банков и иже с ними сохранить высокие комиссионные на безнал объективно противоречат сверхактивной пропаганде в Казахстане безналичных операций со стороны самих банков и государства. И в то же время это противоречие на руку любителям оплаты купюрами, в том числе среди бизнесменов.
За что спасибо эксперту, так это за предупреждение о квишинге. «Это когда мошенники используют мошеннические QR-коды, накладывая их поверх реальных, — объясняет Баякаев. — Допустим, на стенах каких-то зданий, парковок и прочего поверх реального QR прозрачными лентами и прочими сопутствующими материалами мошенники клеят свой QR. И вот тогда транзакции могут уходить, скажем так, налево, не попадать поставщику услуги, их может получать третье стороннее лицо — мошенник. Во всех официальных точках, в тех же супермаркетах, такой риск минимален. Потому что, когда вы в супермаркете рассчитываетесь, вам продавец для оплаты предоставляет пост-терминал либо предлагает навести смартфон на QR, наклеенный на столе или кассе».
К сожалению, конкретика в размышлениях Баякаева о безопасности безналичных платежей ограничивается квишингом. Но он — лишь малая толика опасностей, подстерегающих потребителя в обращении с безналом.
Системную слабость в информационной безопасности коммерческих банков и законодательстве вскрывает также на сайте Informburo.kz руководитель НПО Techno Women Азиза Шужеева. Она обращает внимание на сноски в законе об информатизации и постановлении Правительства «Об утверждении единых требований в области информационно-коммуникационных технологий и обеспечения информационной безопасности».
Оказывается, оба документа не распространяются на «отношения, возникающие при осуществлении Национальным банком и организациями, входящими в его структуру, работ по созданию или развитию, эксплуатации интернет-ресурсов, информационных систем, не интегрируемых с объектами информационно-коммуникационной инфраструктуры электронного правительства, локальных сетей и сетей телекоммуникаций, а также проведении закупок товаров, работ и услуг в сфере информатизации».
Получается, делает вывод Шужеева, требования об информационной безопасности не распространяются и на банковские суперапы — приложения, объединяющие на своей платформе множество функций. Например, мобильный банковский сервис, дистанционную оплату на АЗС, бронирование билетов, гостиничного номера, мест в ресторане, вызов такси и десятки других услуг.
«Требования касаются только в части взаимодействия с egov, только в части интеграции для госуслуг, а все остальное — нет, — пишет автор. — И вопрос, есть ли какие-то органы, которые занимаются мониторингом этих систем, их уязвимостей, кто-то контролирует этот процесс? Нет никакого внешнего контроля. Кто-то выставляет какие-то требования? И этого нет. Вот о чем вопрос».
По словам Азизы Шужеевой, никто не отслеживает, как банки отвечают на жалобы граждан в связи с риском утечки данных и кибермошенничества. «Никто не знает, какие уязвимости есть и как они устраняются, нет никаких обязательных требований, — делится автор. — Лично я сама обращалась в несколько банков с жалобами на то, что мои данные известны третьим лицам, но никаких официальных ответов и разъяснений я не получила».