По разным оценкам, от 30 до 40 миллиардов долларов вложили к настоящему времени во внедрение искусственного интеллекта (ИИ) в свой бизнес американские компании, но 95 процентов из них не получают от этого выгоды. Такова оценка группы исследователей Массачусетского технологического института (MIT), опубликовавших соответствующий отчет 18 августа.
Игрушка для забавы
В документе говорится, что ситуация выглядит неутешительно. В семи из девяти ключевых отраслей экономики США от фармацевтики и розничной торговли до финансов внедрение ИИ не принесло заметных результатов. Исследование охватило 300 компаний и показало, что главная причина неудач — неспособность ИИ-систем учиться и мыслить подобно человеку.
Нейросети не запоминают обратную связь с человеком, не адаптируются к контексту задач и не улучшают помощь бизнесу вопреки усилиям разработчиков. Например, широко известные искусственно-интеллектуальные универсальные модели ChatGPT американского разработчика OpenAI с большими оговорками подходят лишь для личного делового применения, но практически бесполезны в бизнесе. Ему нужны глубоко интегрированные инструменты, а не поверхностные болтуны, чем грешат многие модели ИИ.
Оценки MIT также свидетельствуют о несогласованности затрат. Более половины бюджетов на ИИ американские корпорации тратят на маркетинг и продажу, хотя наибольшую рентабельность приносит автоматизация офиса, в том числе сокращение расходов на аутсорсинг и агентские услуги. Вместо того чтобы повышать производительность бизнеса, нейросети лишь незначительно улучшают решение мелких задач. Компании тратят огромные средства на направления, которые не приносят прямого финансового результата, отмечают авторы MIT.
К схожим выводам пришел известный разработчик программного обеспечения американская корпорация IBM. Она опросила 2000 руководителей и установила, что 64 процента из них внедряли нейросети не от реальных потребностей бизнеса, а из вызванного ажиотажем страха упустить момент и отстать от конкурентов. Сейчас этот страх сменяется страхом разориться.
И MIT, и IBM подтрунивают над тем, что быстрее всего модели ИИ приживаются и приносят эффект в индустрии цифровых развлечений. По данным Google, 90 процентов разработчиков компьютерных игр уже доверяют их создание нейросетям, а 97 процентов таких фирм уверены, что технологии генеративного ИИ меняют природу развлекательной виртуальности, способствуя ее коммерциализации. Приводя аналог русской поговорки делу время, а потехе час, MIT подчеркивает, что разработка и эксплуатация виртуальных игр — далеко не тот бизнес, который оказывает серьезное влияние на экономику в целом.
Ушли в минус
Буквально на следующий день после публикации MIT, 19 августа, отреагировали сначала американские, а затем азиатские и европейские биржи. Стоимость акций технологических компаний США ощутимо упала из-за опасений, что ажиотаж вокруг ИИ может оказаться неоправданным. Например, цена бумаг крупнейшего в мире производителя чипов Nvidia (она первой достигла капитализации 4 триллиона долларов) снизились на 3,5 процента.
Стоимость акций разработчика программного обеспечения для Пентагона и разведсообщества США компании Palantir упала на 9,4 процента, а бумаг конструктора чипов фирмы Arm — на 5 процентов. Акции Oracle и Advanced Micro Devices, двух из пяти компаний с наибольшей капитализацией, упали на 5,9 и 5,4 процента соответственно. Технологический индекс Nasdaq Composite понизился на 1,4, а индекс «голубых фишек» S&P 500 — на 0,7 процента.
Европейские и азиатские рынки поплыли в фарватере Уолл-стрит и также зафиксировали падение. Цена акций крупнейших в Европе немецких технологических компаний SAP и Infineon Technologies снизилась соответственно на 0,8 и 1,4 процента. Европейский индекс Stoxx Europe 600 упал на 0,4, японский Nikkei 225 — на 1,5, южнокорейский Kospi — на 0,6 процента. Трейдеры напрямую связали снижение цен с отчетом, опубликованным Массачусетским технологическим институтом.
Его оценки в отличие от высказанных до публикации MIT опасений гендиректора ведущего разработчика моделей ИИ компании OpenAI Сэмюэля Альтмана оказали гораздо более сильное влияние на позиции техногигантов. Хотя он тоже заволновался и заговорил о возможном формировании на рынке ИИ финансового пузыря, имеющего обыкновение лопаться. «Я действительно думаю, что некоторые инвесторы могут потерять значительные суммы. Я не хочу умалять проблему. Это серьезно, — сказал Альтман за три дня до публикации MIT. — Будут периоды иррационального ажиотажа».
Августовская биржевая лихорадка среди высокотехнологичных монстров, занимающихся ИИ, началась спустя семь месяцев после того, как китайская компания Deep Seek, тоже работающая с ИИ, вызвала кратковременный рыночный всплеск. Она объявила о достижениях, достигнутых при меньших вычислительных мощностях и затратах по сравнению с американскими конкурентами. «Рынок был на подъеме, но в августе многие перспективные компании с высоким потенциалом роста ушли в существенный минус», — констатировал в разговоре с газетой The Financial Times Джейкоб Зонненберг, аналитик фирмы Irving Investors, специализирующейся на технологических инвестициях.
Парадокс у соседа
В России выявлен парадокс цифрового хаоса: 80 процентов отечественных компаний занимаются цифровизацией и внедрением ИИ без стратегии. Они вбухивают в это направление сотни миллионов рублей. Но 42,5 процента рабочего времени их сотрудников уходит на рутину, которую можно автоматизировать. Об этом говорят промежуточные результаты III Всероссийского опроса о цифровой трансформации. Он проводится с начала 2025 года компаниями Comindware и Artezio (входит в группу «Ланит») при поддержке ассоциаций «Руссофт» и BPM-профессионалов, охватывает крупный, средний и малый бизнес и завершится публикацией обобщенных выводов и рекомендаций в начале 2026-го.
«Мы наблюдаем в России феномен цифрового хаоса, — сообщил специализированному порталу CNews ведущий аналитик Comindware Игорь Простоквашин. — Компании внедряют отдельные решения без общего плана, что приводит к неэффективному расходованию средств и времени. При правильном стратегическом подходе компании могли бы сократить долю рутинных операций минимум вдвое, высвободив ценное время сотрудников для творческих и стратегических задач».
Анализ ответов участников опроса показал, что только 20 процентов компаний внедряют цифровые технологии с единой стратегией. Остальные реализуют точечные проекты без общего видения перспектив (60 процентов) или вообще не имеют стратегии цифровизации (20 процентов). При восьмичасовом рабочем дне российские сотрудники тратят в среднем три-четыре часа на рутинные операции, тогда как в компаниях, имеющих цифровую стратегию, этот показатель составляет менее 25 процентов.
Парадоксальность усиливается тем, что, несмотря на отсутствие стратегии, 40 процентов российских предприятий планируют вкладывать в цифровизацию и внедрение ИИ в течение предстоящих 12 месяцев сотни миллионов рублей, рискуя потратить их впустую. Пикантности ситуации придает то, что почти в двух третях компаний цифровизацией руководят не специализированные IT-подразделения, а генеральные директора или даже владельцы бизнеса.
«Наше исследование уже на промежуточной стадии выявило пять главных барьеров, мешающих эффективной цифровизации российского бизнеса, — объясняет Простоквашин. — На первом месте с одинаковым результатом в 60 процентов оказались высокая стоимость внедрения и сложность интеграции существующих цифровых и ИИ-систем. Остальные 40 процентов респондентов отметили сопротивление сотрудников изменениям, отсутствие подходящих решений и нехватку IT-специалистов. Фактически российский бизнес оказался в замкнутом круге: без стратегии невозможно эффективно преодолеть эти барьеры, а они мешают выработать стратегию».
По словам Простоквашина, российский бизнес находится в точке бифуркации: или компании перейдут от хаотичной цифровизации и внедрения ИИ к системному подходу, или продолжат терять конкурентоспособность.
Исследование также обнаружило корреляцию между размером бизнеса и подходом к цифровизации и внедрению ИИ. Крупные компании с численностью более 200 сотрудников чаще имеют специализированные IT-подразделения. А в среднем и малом бизнесе эту функцию берут на себя первые руководители и собственники, что приводит к фрагментарному подходу и отсутствию всесторонней экспертизы принимаемых решений.