(Окончание. Начало в № 28.)
Когда Каспий стал почти внутренним водоемом Российской империи, вольных рыбарей по всем его берегам начали повсеместно притеснять и всячески гнобить. В том числе, разумеется, и на Мангышлаке. А 26 марта 1893 года воды моря-озера вообще были объявлены ее собственностью.
Новые времена
И хотя многие из казахов и туркмен Мангышлака, рассчитавшись с вольной жизнью, начали работать на русских рыбопромышленников, приспособиться к новым реалиям смогли не все. А кое-кто просто не захотел приспосабливаться — нужно знать упертый характер адаевцев!
У таких упрямцев сначала просто отбирали снасти и ломали лодки, оставляя без средств к самостоятельному существованию. Впрочем, вряд ли стоит усматривать в этом какие-то особо зловредные происки колониализма.
Прежде чем подмять под себя рыбаков Восточного Каспия, воротилы рыбного промысла приручили мелких русских и калмыцких хозяев.
А вскоре прибыльность промышленного рыболовства привлекла внимание и местных баев, которые стали сколачивать из своих обедневших родственников артели и обеспечивать их английскими снастями и русскими лодками. Не за здорово живешь, разумеется.
Так что к началу XX столетия на Каспии сложился своеобразный рыболовецкий интернационал. На крупных промышленников работали многие тысячи разноплеменных местных ловцов. По оценкам исследователей, в это время только в Мангышлакском уезде в этот интернационал входили до трех тысяч рабочих, подавляющее количество которых составляли казахи и туркмены.
Рыболовная волость
Но каждый уважающий себя рыбак все равно мечтал о том времени, когда он разбогатеет и сможет перейти из разряда наемных рабочих в класс стоящих ступенью выше мелких собственников. И станет гордым обладателем собственной лодки и снастей.
«Киргизы-джатаки первоначально поступают рабочими к русским станицы Николавевской, а затем, познакомившись со способами лова, работают самостоятельно» — так определял характерный путь рыбаков-казахов Д. Ливкин, посетивший Мангышлак в 1897 году.
В 1905 году - год, когда морское рыболовство в восточной части Каспия стало особенно интенсивным, - на берегах Мангышлака появилась даже своеобразная Рыболовная волость, объединившая рыбаков Бузачинского побережья, залива Кендерли, островов Долгих, Тюбкараганского залива и так далее. В лучшие времена в ней числились 722 семьи, проживавших исключительно рыболовством. Из них 584 были казахскими, а 138 — туркменскими. В 1915 году в их распоряжении числились 283 собственные лодки, причем девять семей владели уже тремя-четырьмя бударами. А среди мелких воротил морского промысла стали появляться и местные имена, вроде рыбопромышленника Косбая Косбармакова или рыботорговца Худайбергена Сенбаева.
Однако кроме приписанных к Рыболовной волости рыболовством на Мангышлаке занимались и те многочисленные казахи, которые продолжали работать на русских промышленников. Здесь масштабы и обороты были уже иными. Например, известному Лбову принадлежали 90 лодок, 4 тысячи сетей и 1200 белужьих аханов.
Пирей Форта-Шевченко
До того как южнее по берегу волею советского правительства и тайных обстоятельств выросла нынешняя столица Мангышлака, центр края располагался вблизи Тюб-Караганской бухты. Но про Форт-Шевченко, один из самых любопытных исторических городков Казахстана, я собираюсь рассказать как-нибудь позже. А пока хочу остановиться на Баутино — спутнике Форта, селении, имеющем самое непосредственное отношение к нынешней теме.
Баутино для Форта-Шевченко то же, что порт Пирей для античных Афин. Морская гавань славной столицы. Местная бухта Тюб-Караган — самая удобная стоянка и причал для судов в восточной части Каспия. Вспомним еще раз, что берега тут столь плоские, что порой без карты (или чего-нибудь еще) и не поймешь, то ли ты еще бредешь по прибрежной лагуне — сору, то ли давно уже «вышел в открытое море».
Глубоководная бухта, далеко врезавшаяся в море, всегда привлекала каспийских мореходов и всех прочих, так или иначе связанных с морем: купцов, рыбаков, тюленебоев, контрабандистов, пиратов.
Баутино — бывшая станица Николаевская, основанная еще в 1849 году. Тут прохладнее, чем везде на Мангышлаке. Даже в Актау. Тут моря больше. Моря вокруг и моря внутри. Все тут пропитано морем и сосредоточено возле порта. Именно тут жили самые известные мореходы и рыбопромышленники восточной части Каспия. Сохранились их некогда роскошные особняки и рыбные лабазы, в которых до сих пор вольготно чувствуют себя современные предприятия и организации.
Баутино — населенный пункт в стиле «памятника ЮНЕСКО». Вернее, вполне бы способный стать таковым со всеми своими белеными избами, вычурными купеческими особнячками, пыльными деревьями за толстыми дувалами, маяками, сохранившимися с XIX века. И даже собаками, которые просыпаются на занесенных песком улицах вместе с солнцем и встречают дружным лаем каждый новый день (а еще более — каждое новое лицо).
Не хватает только леса волнующихся мачт в заливе, белоснежных парусов на горизонте, висящих всюду сетей и… запаха рыбы. Впрочем, все это можно увидеть, включив воображение. Увидятся и давно исчезнувшие рыбачки, лузгающие семечки на бочках у ластящегося к ногам прибоя, и бородатые старики с глубокими морщинами и растресканными руками, вспоминающие на скамейках у ворот, каков был лов в «их времена», и неугомонные пацаны, выталкивающие шестами самодельный плот «на глубину».
Кто такой Захар Дубский
Местная история пронизана именем Захара Кузьмича Дубского. Улица Дубского, сад Дубского (Захар-бакчи), «сокровища Дубского», и даже витавшее в воздухе предложение переименовать в Дубское Баутино.
В отличие от многих он был не только эксплуататором трудового народа (хотя и не без того), но и меценатом, гуманистом и просто добрым человеком. Во всяком случае, когда власть сменилась и Николаевская превратилась в Баутино, Захар Кузьмич не сгинул вместе с другими товарищами по купеческому цеху в пучинах истории. И даже остался у дел. С нажитым добром, правда (в том числе небольшим частным флотом), пришлось расстаться. Но, как вспоминают тут, один из местных казахов назвал трех своих сыновей Захаром, Кузьмичом и Дубским. А это многого стоит!
Дом купца с резными наличниками и высоким крыльцом высится напротив порта и до сих пор является главным украшением Баутино. А в некотором отдалении по берегу на склонах крутого Тюп-Караганского полуострова пребывает в запустении еще одно местное чудо — сад Дубского. Хотя Захар Кузьмич и не был отцом-основателем этого чудотворного оазиса (который в свою бытность на Мангышлаке посещал и рисовал еще Тарас Шевченко), он приобрел и владел им с таким рачением, что сад стал отождествляться с его именем. Достаточно сказать, что почву для своих агрокультурных экспериментов рыбопромышленник завозил по морю из Астрахани!
Сегодня из запущенного и заросшего сада видны медленные баржи, которые везут грунт в сторону Астрахани. Где-то там, на границе с Россией, строят из мангышлакских камней очередной рукотворный остров, с которого бурят скважины и высасывают вожделенные углеводороды со дна Каспия. И стремительные погранкатера отправляются на перехват браконьерских шхун с того берега.
А сад… Сад, по-прежнему шелестящий столетними шелковницами, в смутные времена втихаря перешел в чью-то частную собственность. Чью? Неясно. Новому владельцу вряд ли имеет смысл светить свое имя — доброй славы это не прибавит. Впрочем, несмотря на очередную смену собственника, в памяти людей он все равно остался садом Дубского.
Manguslake — на юге Каспия?
Одним из первых западных путешественников, побывавших на территории Мангышлака, был англичанин Антоний Дженкинсон. В 1558 году с благословления русского царя Ивана IV Дженкинсон по Волге через Каспий и Мангышлак отправился в Среднюю Азию на поиски новых торговых путей, которые могли бы накоротко связать Европу с Индией.
В те времена представления о географии Азии опирались на бессмертные творения Марко Поло, Карпини и Рубрука, которые казались такими же вечными, как сама наука о земле. Но после издания в 1562 году в Лондоне карты, которую Дженкинсон составил, основываясь на собственных путешествиях и расспросных данных, что-то стало проясняться. Глубины Азии оказались куда более пространными, нежели это виделось из геоцентрично настроенной Европы.
Выйдя из устья Яика, корабль с Дженкинсоном на борту по старинному торговому пути не без приключений доплыл до полуострова Тюб-Караган.
«Мы поплыли к гавани, называемой Мангышлак (Manguslake). Место, где мы должны были пристать, находится в самой южной части Каспийского моря».
Эта фраза из книги отважного англичанина (с характерным названием «Путешествие господина Антония Дженкинсона из города Москвы до города Бухары (Boghar) в Бактрии в 1558 году, описанное им самим для лондонских купцов Московской компании») красноречиво говорит об уровне тех географических знаний. Европейцы всерьез думали, что Мангышлак лежит где-то на самом краю Каспия.
Огоньки над Бездной
Маяки на Каспии появились, быть может, раньше, чем это произошло в признанных центрах мореплавания, и были изначально связаны с культом огня, который исповедовали огнепоклонники-зараострийцы. Известно, что храмы (например, в Баку), в которых горел вечный огонь, упорно сохранялись на каспийских берегах до XX века.
В Баутино сохранились два исторических маяка. Верхний и Нижний. («Толстый и тонкий»). Особенно красив Верхний маяк — установленная в 1863 году на высоком берегу Тюб-Караганского мыса изящная свеча, свет которой до сих пор виден в темном море за 30-40 километров. Охранная табличка при входе на территорию указывает «1851 год», но это дата основания маяка-предшественника.
Уединенный и вызывающий (по определению) стратегический объект за свою долгую историю не раз терпел нападения и штурмы. Известно, что маяки были сожжены в апреле 1870 года во время Адаевского восстания на Мангышлаке. А в 1929 году Верхний маяк опять подвергся нападению и обстрелу каких-то «басмачей»…
К сожалению, как показывает практика, время не очень-то считается с официальными ярлыками. Чем ближе подходишь к охраняемому объекту, тем больше следов разрушения ловит глаз. То насквозь проржавевший замок, то целый каменный блок, вывалившийся с карниза.
А между тем Верхний Тюбкараганский маяк — это не просто башня с фонарем, а целый комплекс построек с домом для смотрителей и конюшней, складом для керосина (раньше лампа была керосиновой) и колодцем для воды. Все это вдобавок окружено солидными стенами, так что напоминает маленькую крепость. Быть может, таких уникальных комплексов в таком полном комплекте на земле осталось не так уж и много. А этот еще живет и работает!
...Мангышлак находится у моря, и море — его суть
Недаром в прошлом мореходы и рыбаки, утонувшие при крушениях, причислялись в этой части Каспия к шахидам — мученикам за веру. Их тела хоронили там, где море выбрасывало их на берег. Утверждали, что духи этих «шахидов» часто являлись на море капитанам и штурманам в критические минуты и выручали из беды. А на их могилах каждую пятницу вечером загорались яркие красные огоньки, служившие маяками для поколений каспийских мореходов.
Андрей Михайлов — землеописатель, автор дилогии «К западу от Востока. К востоку от Запада» и географического романа «Казахстан». Фото автора