Знакомые рассказывали... Их сын женился на девушке, которую воспитала бабушка — польская графиня. Бабка подарила внучке газовый шарф, сохранившийся, наверное, с дореволюционных времен, с потрясающим рисунком. На прозрачном полотне кружили райские птицы с ярким оперением, а вокруг были вытканы чудные растения. Сноха и свекровь решили, что резать такую раритетную и качественную вещь — просто грех и подумали, что можно просто сложить шарф пополам, сделать дырку для головы и носить дома как балахон.
Свекровь всегда укладывала вещи в целлофановые пакеты. Оказался в пакете и газовый шарф, и балахон кроить не стали, потому что бабушка ушла из жизни и было не до шитья. Пришло время поминок, а табличку с именем и датами на могиле так и не установили. И вот на сороковую ночь в квартире послышался шорох, будто кто-то разворачивал целлофан, а потом рвал прочную ткань руками. Звуки то стихали, то нарастали с новой силой. Промаявшись всю ночь в страхе и смятении, свекровь открыла шкаф и пристально осмотрела полки. Она вытащила открытый пакет с газовым шарфом. От него был оторван лоскут как раз размером с табличку. Умершая бабушка напомнила о себе…
Когда мой друг Евгений был ребенком, он жил в большом доме недалеко от нынешнего центра Алматы. Его дед был военным, служил в кавалерии, а после войны пошел в связисты. Семья тогда жила на Просвещенце недалеко от урочища Медеу. Антенны размещали в предгорьях Заилийского Алатау, и беременная жена носила мужу на службу обед. В один из зимних дней женщина поскользнулась, упала и тут же, на берегу замерзшей речки, родила 6-месячного мальчика. Шел 1949-й год, и какая уж там медицина… Она завернула новорожденного в свою одежду, принесла домой, запеленала и уложила в валенок, который бережно положила в духовку. Там, в тепле, малыш потихоньку набирался сил и превратился в здоровенького крепыша. Он никогда ничем не болел, занимался тяжелой атлетикой,
Женился и поселился в том самом доме с привидениями, где у него родились сыновья Евгений и Дмитрий.
Евгений рассказывает: двор на одной из кирпично-заводских улиц был большой. В ограде стоял сарай, за ним — гараж на шесть машин, дальше — свалка и бараки кирпичного завода. Ни с того ни с сего в округе стали подыхать козы, кошки, собаки. Его отец, тогда еще мальчик, увидел, как по крыше сарая в центре их двора на четвереньках ползает старуха, жившая в одном из дальних бараков. Странное место, странные действия… Возможно, бабка колдовала. Ребенок от неожиданности кинул в нее мячик, и куры, принадлежавшие его семье и кудахтавшие в том самом сарае, еще долго не несли яйца.
А вот что друг рассказал мне, когда я собирала материал для книги «Алматинские легенды». Его родители спали в своей комнате. Отец — у стенки ближе к окну. Вдруг это окно распахнулось, и в него, ни на кого не глядя, полез элегантный мужчина в белом костюме и белой шляпе, напоминавшей цилиндр, будто собрался в театр, но ошибся адресом. При этом все три собаки, включая ту, что бегала по проволоке по периметру дома, молчали. Мать не спала. Она закричала, и существо, аккуратно заносившее ногу над подоконником, так же не спеша шагнуло назад. «Это был не человек», — сказал Женя.
Отец купил приемник. Мальчик спешил из школы, чтобы покрутить колесики и настроить новую игрушку на какую-нибудь волну. Нацепив наушники, он услышал шаги. Показалось? Выглянул в окно. Подумал, что пришли родители и ему попадет за то, что без разрешения включил приемник. Но собаки не лаяли, а снег не хрустел. Женя снова стал крутить колесико, ища волну, и звуки в наушниках менялись — то речь, то музыка, то какофония, но в паузах он снова уловил звук шагов и вдруг увидел, как словно под давлением невидимого крошечного канатоходца прогибается провод приемника. Он выдернул шнур из розетки, схватил с вешалки пальто, выбежал на улицу и в ужасе прильнул к одной из собак.
В другой раз Женя сидел за столом и делал уроки. Его отвлек высокий мультяшный смех. Прислушавшись, подросток снова склонился над учебником, но смех повторился. Он вышел в холл, потом — в сени, где висел счетчик, и понял, что смех раздается именно оттуда. Хихикал счетчик! Причем хихикал так, будто был живым разумным существом!
Тут Женя тоже очень быстро оделся и выбежал во двор. С реальными собаками ему было спокойнее. А вскоре милиционеры обнаружили в заброшенном бараке труп мужчины. Похоже, неупокоенная душа развлекала живых, что жили поблизости. И надо сказать, что в районе улицы Тимирязева тогда было кладбище.
Одна из дальних родственниц Евгения была турчанкой. Она заболела, слегла, и наступил момент, когда врачи констатировали смерть. Хоронить надо было в тот же день, до заката. Родные были готовы к такому повороту событий, стали заворачивать тело в ковер, но «умершая» вдруг открыла глаза, села и потребовала сигарету. После этого она прожила еще два или три года, а когда история повторилась, никто не решался подойти к телу.